«Издали виднелся приближающийся “Ambulans”. Заехав во двор центра, карета скорой помощи могла повернуть только в сторону морга, или приемного отделения. Когда автомобиль поворачивал в сторону приемного отделения, нашей радости не было предела. Хвала Аллаху, не шехид».

Об этом рассказал FED.az Ниджат. Один из тех, кто внес свою лепту в победу в ходе 44 – дневной Отечественной войны, находясь в Лечебно- диагностическом центре в Физулинском районе.

…Ниджат рассказал, что для них тяжелее всего за эти 44 дня был вовсе не недостаток сна или усталость.

- Клянусь, если бы мы сутками не ели, мы даже не вспомнили бы о еде. Самая большая трудность была связана с ранеными. Может быть, я не совсем правильно выразился, но нам действительно было очень тяжело уговорить их продолжить лечение. Например, солдат получил легкое пулевое ранение. Как только врач провел операцию и извлек пулю, тот заявлял, что уходит. Мы говорили, - ну куда ты идешь? - Я возвращаюсь на фронт, к своим друзьям. Мы просили, умоляли, кое –как уговаривали остаться еще на 5- 6 дней, а уйти потом, после выздоровления. Не поверите, но дело даже доходило до драки. Он кричали врачам, что «вы нас умышленно здесь держите и не отпускаете». Они были очень настойчивы.

С нами поделились еще одним интересным фактом. Один из раненых сказал врачу, - отпусти меня, я ухожу. А врач ответил, что его лечение продлится еще некоторое время. Но солдат не согласился с этим.

- В один из дней ему удалось выбраться из палаты и незаметно запрыгнуть в одну из карет скорой помощи. У выхода его задержал полицейский. В палату тот вернулся с криками, - я здесь не останусь, я еду к товарищам. А рана его еще тогда не зажила. Представьте, что сотрудники центра с трудом смогли его успокоить.

Мои собеседники отметили, что и сотрудники полиции, и внутренняя служба охраны – все работали с ювелирной точностью.

- Правда, были небольшие проблемы. Но без них никак в такой ситуации. То есть, если на обеденном столе нет соли, это не означает, что еда безвкусная, это тоже есть. Поэтому в условиях войны такого рода проблемы неизбежны. Работа была организована на высшем уровне. А люди обрели целостность.

Директор центра Шаиг Шукюров сообщил, что в мирный период резервных койко - мест в центре было 100.

- Для мирного времени этого вполне достаточно. На самом деле, мы были готовы ко всем трудностям и хорошо их себе представляли. Но, если честно, реальность оказалась иной. Ежедневно мы принимали десятки раненых. Не знали, сколько их прибудет завтра.

С первых дней войны возникла нехватка коек. Спасибо сельским жителям за помощь. Но в короткие сроки TƏBİB эту проблему решил.

Жители села оказали нам помощь еще в одном вопросе. Представьте, что у большинства раненых военная форма перед операцией была разорвана, или вся в крови, то есть, в непригодном состоянии. Люди приносили свою абсолютно новую одежду, чтобы солдаты после выписки могли ее надеть. Большинство солдат поступали с осколочными ранениями. Среди раненых были подорванные на мине, подвергшиеся снайперскому обстрелу, но большинство из них пострадало от взрыва мин, получив осколочные ранения. Иногда происходили и леденящие кровь события.

Однажды солдат, которому ампутировали ногу, проснувшись от наркоза, сказал: «Доктор, нога болит».

По словам Вугара Аббасали, в течение этих 44 дней дорога к центру была полна жителями села.

- Столько было людей…И все хотели помочь. Они окружали военные машины, просили их отвезти, они тоже хотели воевать. Или помогать солдатам в центре, убирать палаты, постирать белье, выполнять любую работу. Все это придавало солдатам силы. Большая поддержка, которую они получали за линией фронта, поднимала их боевой дух. Иногда некоторым людям непонятным образом удавалось проникнуть в центр. Один вытирал кровь на полу, другой катал инвалидную коляску, третий хватался за носилки. Были те, кто добровольно работал водителем. Женщины просили помочь на кухне, почистить картошку, лук, вымыть полы. Это были очень трогательные моменты, люди сплотились воедино..

Ниджат рассказал, что родильное отделение тоже превратили в палату.

-Там лежали около 60 человек. Как только число больных увеличивалось, мы начинали выписку. Для этого мы проводили сортировку. Отделяли легкораненых, которые через пару дней могли вернуться к боевым действиям. Часть карет скорой помощи развозили шехидов по адресам. Если место жительства некоторых было не известно, мы связывались с их родными, вызывали их, приглашали в больницу родителей, таким образом, выясняли. Для них была сооружена специальная палатка. Там кипел самовар, подавали чай, сладости, бутерброды.

Как- то сюда приехали родители из Уджарского района, у которых сын пропал без вести. Здесь они его нашли. Сначала в морг, где лежали шехиды, вошел отец. Мать не могла поверить в смерть сына. «Здесь его нет, да?», - спросила она, отец ответил: «Никуда не смотри. Справа четвертый – твой сын».

Вугар сказал, что тела всех шехидов перед отправкой были завернуты в саван.

- Иногда мы отвозили их в мечеть в Бейлагане. В течение этих дней мы осознали еще одну истину: мы не увидели ни одного отца шехида сломленным. Было тяжело, они ведь потеряли сына. Но не сломились. В этой связи хотелось бы рассказать еще об одном случае. С фронта привезли очередного тяжело раненого солдата. После операции он находился в реанимации. Как только он очнулся, попросил у медсестры телефон, хотел поговорить с отцом.

- Отец, как вы? Что делаете? Все здоровы? Все нормально?

- Ты кто, сынок?

- Я твой сын, не узнал?

- Какой сын? Сегодня три дня, как мой сын стал шехидом, три дня назад я его похоронил.

- Отец, какие три дня? Я твой «погибший» сын, я жив.

Затем…

У отца случился обморок…(apa)