О себе я особо не рассказываю. Моё полное имя Джейхун. Как раз недавно мне исполнился 31 год. Родом из Баку, прожил там большую часть своей жизни. Сначала переехал в Лондон, потом в Москву. У меня своё дело, занят в трёх сферах. Больше ничего говорить не готов. Мне нечего скрывать, но не хочу, чтобы люди интересовались мной и моей обычной жизнью, а не моим проектом.
Четыре года назад я стал задумываться, что жизнь слишком коротка. Мы не знаем, кто и сколько проживёт. Вот пойдёт человек к врачу, а тот скажет, что у него нашли какую-то болезнь, и жить осталось три года. Наверное, он захочет успеть сделать то, чего всегда хотел. Потому что мы все в детстве о чём-то мечтали, но выросли, сами для себя создали преграды и в итоге плывём по течению. И мы несчастны. Я хотел сделать что-то значимое.
В январе 2017 года понял, что больше не могу этого откладывать, время идёт, и пора начинать. Несколько месяцев изучал информацию, готовился. Ещё пару месяцев нужно было, чтобы решить вопросы с личными делами. И вот я начал.
Вообще мой блог в Instagram и жизнь на улице — часть более масштабного проекта, для кого-то, наверное, утопического. Я хочу построить в будущем посёлок для тех, кто хочет вернуться с улицы к нормальной жизни. Здесь будет располагаться 10–15 разных производств, чтобы люди могли заниматься тем, что им интересно. Надеюсь, что через три-четыре года один проект перерастёт в другой.
Жизнь бомжа
Когда уходил на улицу, я преследовал цель — показать тем, кто только попал в трудную ситуацию, что дорогу осилит идущий. Нельзя сидеть сложа руки, если ты на дне. Если ты упал — это не конец.
В ночь с 31 июля на 1 августа я надел костюм, взял одну тысячу рублей, телефон, зарядку, сумку со средствами личной гигиены, запасной рубашкой, брюками и кедами и ушёл на улицу. На мне сейчас, кстати, как раз запасная рубашка, основная вся разорвана.
Работа
Первые два месяца я просил милостыню на Арбате и на пересечении Кузнецкого моста с Неглинной. Готовясь к проекту, читал в интернете про огромные суммы, которые можно так собрать. Но максимум, что за один день мне удалось — 1 314 рублей. Минимальная сумма — 10 рублей за час. Но это был холодный день, люди проходили мимо, не останавливаясь. Когда обсуждал эту тему с подписчиками, они говорили, что дело во мне. Я не похож на того, кто оказался на улице. Если бы давил на жалость своим внешним видом, то собирал бы больше. У многих стереотип, что бомж должен валяться на полу, плохо пахнуть и быть грязным. Но если человек только недавно потерял дом, работу, у него же всё равно есть вещи из нормальной жизни, чтобы выглядеть прилично.
Доступа к своим счетам из обычной жизни у меня нет. Сначала меня обвиняли в обмане. Были уверены, что за кулисами у меня всё хорошо: сплю я дома и нормально питаюсь. Просто первое время я делал посты постфактум, писал, что сегодня переночевал на вокзале, например. А потом стал публиковать де-факто, что эту ночь я проведу здесь, если хотите —приезжайте, смотрите, знакомьтесь со мной.
Такой образ жизни продлился два месяца, и 2 октября по предложению своей подписчицы я вышел работать курьером. Я брал максимум заказов, по пять-шесть в день. С каждого я получал по 300 рублей.
Этот период был самым ужасным. В жизни у меня всегда был выбор. Я никогда не занимался тем, что делает меня несчастным, кроме работы курьером. Здесь совсем не было интеллектуальной деятельности, я деградировал. И это меня убивало. Но в рамках проекта я должен был показать, что бомж должен работать, пытаться, карабкаться. Даже делать то, что ему не нравится, чтобы выжить. Я развозил заказы месяц и неделю, заработал около 50 тыс. рублей. Сейчас я работаю прорабом. Один мой подписчик предложил. Эта работа мне близка, она связана с одной из моих сфер в бизнесе, кроме того, я люблю создавать что-то новое. Параллельно начну петь в переходах, точнее — выть, потому что петь я не умею. Уже купил себе хороший микрофон почти за 9 тысяч рублей, комбоусилитель и кабель — это ещё до 9 тысяч. Гитару с рук удалось найти за 2,7 тыс. рублей. Плюс медиатор, струны, ремень и кабель обошлись примерно в 1,3 тыс. рублей. Деньги копил, пока был курьером.
Почему именно музыка? Потому что я этого не умею. В процессе планирую накопить на уроки вокала. Буду становиться в этом всё лучше и лучше, развиваться как-то. Это поучительный этап. Многие люди хотят чего-то в жизни, но боятся начать, потому что никогда не делали этого. Страх неудачи сильнее желания изменить свою жизнь. Хочу вдохновить их своим примером.
Ночлег
Около трети ночей своей уличной жизни я провёл в хостелах, можно найти места за 250–350 рублей. Остальное время — на вокзалах. Не всегда удавалось собрать деньги и на еду, и на хостел, приходилось выбирать что-то одно. Иногда подписчики приглашали переночевать.
За всё это время я ходил к 10–15 людям. Некоторые писали мне, что я, наверное, ужасный человек, раз меня не зовут повторно. Но я не хожу к одним и тем же. Для проекта мне интересно оказываться в трудных ситуациях, чтобы новые люди предлагали мне помощь, а не одни и те же. Сейчас я уже не ночую в хостелах, в большей степени на вокзалах, в Шереметьево — там удобнее — и у подписчиков.
Еда
С едой были долгое время проблемы. Я не знал, где дёшево и при этом сытно поесть. С начала проекта похудел на 13 килограммов. В итоге открыл для себя Ашан. В гипермаркете продают готовую еду, и на 150 рублей можно отлично поесть.
Бесполезная помощь
Ещё одной важной целью моего проекта было обратить внимание на людей без места жительства и помочь, кому сможем, вернуться к нормальной жизни. У меня сейчас 5,6 тысячи подписчиков. Из них человек 50 помогают мне или тем, о ком я рассказываю. Карта, на которую они переводят деньги, принадлежит другому подписчику. В общей сложности на неё пришло около 25 тысяч рублей.
Но оказалось, что в основном бомжам помощь не нужна. Они сидят и ждут деньги, еду, одежду. И этого им достаточно.
Если не считать разовой, мимолётной поддержки, то всего мы с подписчиками пробовали помочь трём людям поменять свой образ жизни, и ни один из них не смог. Был среди наших подопечных молодой парень Андрей, всего 28 лет. Сам из Саратовской области, полтора года уже живёт на улице и говорит, что у него нет паспорта. Мы ему помогли с одеждой, дали телефон с симкой, чтобы быть на связи, деньги на еду, сняли хостел. Как раз собирались начать восстанавливать его документы, а он пропал. За две недели четыре раза по вечерам ходил искать его на вокзалах, а потом случайно увидел на Красносельской. Пьяный лежал на лавке на остановке. Приехала бригада скорой помощи и полиция. Оказалось, что и паспорт у него при себе.
Была ещё одна девушка по имени Мартина. Ей около 36 лет. Говорила, что хочет найти работу. Я спросил, какая ей для этого нужна помощь. Она ответила, что нужно на две недели обеспечить её жильём, едой, одеждой, чтобы она об этом не заботилась, а пробовала устроиться домработницей. У неё никогда не было своей семьи, и она очень хотела обустраивать быт и уют в доме, пусть и не в своём. Мы с подписчиками собрали деньги, но предупреждали, что к себе в дома люди пускают только по рекомендациям. Поэтому для начала, может, стоит хоть какую-то работу найти, чтобы себя обеспечивать и не жить на улице. А уже потом пробовать искать то, что хочется. Но она не стала никого слушать. Обещала, что через две недели всё равно станет автономной от нас, а в итоге осталась на том же месте.
В начале проекта я думал, что все бомжи — это люди, которые не смогли справиться с трудностями. Но это не так. Есть бомжи, есть алкоголики, есть маргиналы. И большая часть тех, которые в Москве живут на улице — это всё-таки маргиналы. Это их стиль жизни, их личный выбор. Они другого не хотят. В регионах в большинстве случаев это люди, которые спились. И тут бомжи-алкоголики тоже делятся на две категории: которые спились в своей нормальной жизни, у них, возможно, раньше была семья, дом, а есть те, кто сначала попали на улицу, а потом спились. Но больше первых.
Я общался с психологами, социологами, сотрудниками социального патруля. Все они сходятся во мнении, что если человек больше полугода находится на улице, то он уже адаптировался, интегрировался в это общество. И ему трудно вернуться обратно. То есть такая грань — полгода. Ситуация похожа на ту, с которой сталкиваются люди, всю жизнь просидевшие в тюрьме. Они просто не знают, как жить на воле.
Результаты эксперимента
Жизнь на улице очень тяжёлая. 25 ноября у меня был день рождения, и я сделал себе подарок — на 10 дней вернулся к обычной жизни. Я понимаю, что это нечестно. Изначально я этого не планировал, просто накопилось много своих дел, которые было уже тяжело решать дистанционно. После отпуска вообще не хотел возвращаться. Заставил себя.
Ещё очень сильно скучаю по родным. В январе собираюсь в Швейцарию по своим делам. Но и там продолжу проект, в свободное время буду так же стоять на улице и просить милостыню.
Вообще проект рассчитан на 3–4 года. Но я не намерен всё это время провести на улице. Бомж же должен продвигаться, должен быть прогресс. Так что я буду пытаться сделать что-то ещё и наращивать обороты. По мере роста доходов смогу снять себе какое-то жильё.
Правила жизни на улице
Деньги на улице лучше не подавать. Намного эффективней купить человеку продуктов. Для большинства просящих деньги на улице — это бизнес. Недавно общался с женщиной, которая собирала деньги на хлеб. Я ей предложил купить буханку. Спрашиваю: «Сколько хлеба надо, чтобы перестала собирать?» Она говорит: «Мне не только хлеб же нужен, я прошу на еду в целом». При этом она призналась, что уже за сегодня собрала 1,5 тысячи рублей.
Если есть возможность бесплатно питаться, на улице можно прожить и без денег. Если ты непьющий, конечно. Ночлег можно найти без проблем. Есть возможность поспать на вокзале или поехать в аэропорт Шереметьево (там комфортнее всего). Доехать можно на автобусе, он не бесплатный, но можно проскользнуть через турникет. А вот с едой сложнее — остаётся ждать, когда магазины вынесут просрочку в контейнеры. Все знают, в какое время это происходит. Они приходят заранее — минут за 15–20 — и ждут. Разбирают всё моментально, но можно попытаться.
Я ненавижу хостелы, честно говоря. До проекта останавливался в них в разных городах, общался с соседями, и мне это нравилось. Как я сейчас понял, я ночевал в хороших хостелах. Но когда проект начался, я должен был отталкиваться уже от своих финансов. И то, что я мог себе позволить, было ужасно. Ты приходишь уставший, хочешь поспать, а к тебе все лезут и хотят общаться.
Я раньше не знал, что такое не высыпаться. Теперь знаю.
Москва — это не регионы, тут только ленивый не найдёт работу, которая поможет ему выжить. Самое лёгкое — это устроиться курьером на заказы, которые уже оплачены онлайн. Разнорабочие на стройку часто требуются.
Ты один на улице, и каждый человек для тебя — угроза. Ты не знаешь, чего от него ждать. Можно рассчитывать только на себя. Это очень давит.
Люди на улице — патологические вруны. На Преображенской площади есть Борис. В августе я его встретил первый раз и спросил, сколько он уже на улице. Он ответил, что месяц. Потом я видел его в октябре, и он тоже рассказывал, что всего месяц бродяжничает. Почему люди врут? Потому что для них каждый человек — это потенциальная опасность. С чего вдруг тобой интересуются? Значит, им от тебя что-то надо. Многие мне рассказывали, что их забирают якобы в дома помощи бездомным, а там заставляют работать за еду и ночлег.
Люди не хотят помогать бомжам, потому что не верят им. Если бы человек, оказавшийся на улице, в трудной ситуации не врал, а говорил честно, то ему бы больше помогали. Даже если он попал на улицу по собственной глупости. Все мы совершаем ошибки, в этом мы все похожи. А обычно все талдычат одно и то же: отняли квартиру, вот и остались без ничего. Ну не могут же все 90% тех людей на улице, что мне попадались, иметь одну и ту же историю.
В обычной жизни я транжира, но в проекте очень экономный. Даже подписчиков прошу экономить, когда они тратятся на меня. Одна подписчица сняла для меня номер в отеле за 3 тысячи рублей. Я поругал её за это. Хочет помочь — сняла бы хостел, и всё. Она немного обиделась.
После проекта я, наверное, стану чуть рациональнее в своих тратах. Буду больше денег тратить на людей, которые этого достойны, и не тратить на тех, кто недостоин.
Чему меня научила улица? С одной стороны, я начал ещё больше ненавидеть людей. А с другой — я ещё больше начал верить, что добрых людей намного больше. Я не перестаю верить, поэтому они и встречаются.
